Барселона в свете максимальной гармонии
Столице Каталонии очень повезло с естественными источниками освещения
Саграда Фамилия была задумана как символ незыблемости католической христианской веры. Однако его воспринимают иначе: это незаконченное творение Антонио Гауди является самым популярным архитектурным объектом Испании. Фото автора
Барселона — это настоящий архитектурный заповедник, парк искусств на открытом воздухе. Здесь удивительным образом сосуществуют средневековая готика, экстравагантный модерн и новомодный хай-тек. Барселоне в равной степени присущи рациональность и сумасшествие. Равно как и уникальная гармоничность. Как такое возможно? Антонио Гауди (Antonio Gaudi' i Cornet, 1852–1926) считал, что все дело в свете: «На берегах Средиземноморья — с его светом, падающим в среднем под углом 45 градусов, лучше всего высвечивающим фигуры и моделирующим формы, расцветали великие художественные культуры, и расцветали благодаря равновесию света: не слишком много и не слишком мало. Здесь же обретается то конкретное виденье вещей, в свете которого и обитает искусство».
Готический лабиринт
Когда-то это было небольшое римское поселение, основанное на берегу Средиземного моря и называвшееся Барсино. Потом была бурная история с иноземными захватчиками и войнами за независимость, мятежами и погромами анархистов, эпохой модерна и пышными приготовлениями к Олимпийским играм 1992 года. Однако город сохранил свое древнее «ядро», дав нам возможность сегодня, спустя столько веков, любоваться Барселоной Готической.
Это «ядро» — площадь Сант-Жауме, вокруг которой разворачивается клубок средневековых улиц. Для любителя старины это настоящий готический музей с редкой красоты кафедральным собором, немного странноватым Большим королевским дворцом, изысканным домом правительства — Жениралитет, аккуратными, всегда многолюдными площадями и множеством барочных церквушек. Солнечный свет, так почитаемый Антонио Гауди, проникает далеко не везде в этом хитросплетении мрачноватых зданий, однако он задорно играет на витражах, шпилях и башенках, «оживляет» каменных слонов и единорогов, украшающих Собор, и день ото дня озаряет многочисленные изваяния барселонского покровителя — святого Георгия.
Живые скульптуры сейчас можно видеть во многих городах мира, но барселонцы считают, что этот аттракцион родился именно у них
Бродить по запутанным улочкам Старого города можно часами, сворачивая из одного темного закоулка в другой. От серых мрачных домов веет прохладой, они нависают над тобой, не давая прохода солнечному теплу. А из открытых дверей уютных баров и кафе, чудом вписавшихся в ограниченное пространство узких улочек, льется наружу теплый свет и раздается радостный смех. Барселона — очень веселый город. Жизнь здесь бьет ключом, и барселонцы умеют гулять «на всю катушку». Вот как описывает Мигель Сервантес (Miguel de Cervantes Saavedra, 1547–1616) средневековую Барселону, представшую взорам Дон Кихота и Санчо: «Веселое море, ликующая земля, прозрачный воздух, лишь по временам заволакиваемый дымом из орудий, все это вызывало и порождало в сердцах людей бурный восторг». Чтобы окунуться в эту праздничную, восторженную атмосферу, достаточно один раз пройтись по главной улице города — бульвару Рамбла.
Рамбла начинается от площади Каталонии и доходит до Старого порта, упираясь в памятник Колумбу. В давние времена здесь протекала небольшая речушка, поившая жителей римского поселения, а потом, уже в Средние века, служившая сливом нечистот для барселонцев. А когда речушка высыхала — ее русло превращалось в некое подобие променада. Сейчас Рамбла — это широкий бульвар, усаженный платанами, по которому в большом количестве прогуливаются туристы и местные жители. Здесь всегда царит атмосфера фестиваля: «живые статуи» в самых невероятных костюмах устраивают свои маленькие представления, снуют туда-сюда продавцы цветов, птиц и газет, пестрит товар сувенирных лавок, хор разноголосой толпы сливается с мелодией уличных музыкантов. Настоящими островками в нескончаемом людском потоке смотрятся открытые кафе, разместившиеся прямо по центру бульвара. Тут, за чашечкой кофе или за бокалом вина, не обращая внимания на суету вокруг, ведут свои разговоры экспрессивные, но в то же время безмятежные барселонцы.
Дом Мила (Каса Мила или Ла Педрера, как его еще называют), сооруженный по проекту Гауди в 1906–1910 годах, был включен всписок всемирного наследия ЮНЕСКО в 1984 году
Модерн, пойманный в сеть
Еще в первой половине XIX века вся Барселона умещалась в пределах Старого города. Численность населения росла, однако огораживающая город стена мешала расширению. Снос стены, которого ждали и за который боролись все без исключения барселонцы, оставался единственным решением проблемы жуткой перенаселенности. В 1854 году было получено долгожданное разрешение на снос, и началась эпоха расширения и модернизации Барселоны. Огромное пространство к северу от площади Каталонии, ранее занятое только полями, застраивалось одновременно и по одному плану. Так на свет появился квартал Эщампле («eixample» переводится с каталонского как «расширение») — совершенно нетипичный для Европы и оттого еще более подходящий своенравнойБарселоне.
Огромная сеть, состоящая из улиц одинаковой ширины, пересекающихся под прямым углом через равные интервалы, — это и есть Эщампле, проект инженера Ильдефонса Серда. Геометрически выверенные квадраты улиц по диагонали пересекают две магистрали — Диагональ и Меридиана. На всех перекрестках здесь срезаны углы на 45 градусов, так, что образуются небольшие восьмиугольные площади, а заодно и дома с необычными скошенными фасадами. Над этими широкими, выходящими на проспекты фасадами и трудились, борясь со скучностью планировки, прославившиеся на весь мир гении-модернисты: Антонио Гауди, Льюис Думенек-и-Монтанер (Lluis Domenech i Montaner, 1850–1923), Жозеп Пуиг-и-Кадафалк (Josep Puig i Cadafalch, 1867–1957).
Роберт Хьюз (Robert Hughes), один из ведущих британских критиков, редактор отдела искусства в журнале Time и автор многочисленных искусствоведческих и исторических монографий, в своей книге о Барселоне заметил, что Эщампле по своей планировке и архитектуре является одним из интереснейших городских районов во всей Европе. Это и не удивительно. Тут и там по всему кварталу разбросаны творения великих модернистов — словно сокровища, пойманные в специально расставленную гигантскую сеть улиц. Наибольшее их количество сосредоточено в районе проспекта Грасии, в «Квартале Раздора». Здесь бок о бок стоят архитектурные шедевры сразу трех модернистов: дом Батльо (casa Batllo') Гауди, дом Льео-Мурера (casa Lleo'-Morera) Думенека и дом Аматльер (casa Amatller) Пуиг-и-Кадафалка. Три совершенно разных здания, кажется, соревнуются друг с другом в необычности и экспрессивности.
А через дорогу находится, возможно, самое невероятное здание во всей Барселоне — дом Мила, работы Антонио Гауди. «Ла Педрера» или «Каменоломня», «Каменная пещера», как его еще называют, вообще не похож на жилой объект. Это нечто волнистое и, кажется, способное прямо на глазах перетекать, менять форму. Сальвадор Дали (Salvador Dali, 1904–1989), современник Гауди и тоже большой мастак по части странностей, так описывал Педреру: «Гауди выстроил дом из морских форм, напоминающих смятые штормом волны». И если дом Батльо в зависимости от освещения меняет цвет своей «чешуйчатой» поверхности, то Педрера меняет свою форму. Гауди знал, как наилучшим образом использовать гармоничный солнечный цвет, падающий на Барселону. «Исчезнут углы, и материя щедро предстанет в своих астральных округлостях: солнце проникнет сюда со всех четырех сторон и возникнет образ рая... так, мой дворец станет светлее света» — говорил архитектурный гений о своем детище.
В Барселоне даже дети играют в архитекторов
Замок из песка
В Эщампле легко ориентироваться благодаря простой и понятной планировке. Нетрудно найти и фантастический собор Саграда Фамилия(собор Святого Семейства), хотя он и находится вдалеке от основных модерновых зданий. Антонио Гауди строил собор сорок три года, начав в 1883, но так и не окончил строительство до своей смерти в 1926 году. Вид на здание до сих пор портят краны и строительные леса — городские власти хотят завершить дело жизни великого архитектора. Сегодня мы видим четыре ажурные башни собора из восемнадцати задуманных Гауди (символизирующих двенадцать апостолов, четырех евангелистов, Богоматерь и Христа), и только один законченный фасад из трех (фасад «Рождества»). Но и этого достаточно, чтобы поразиться гениальности (а, может, безумию?) Гауди.
«Сотворение мира непрерывно продолжается через человека. Но человек не творец, он — первооткрыватель. Кто доискивается законов природы в поддержку своим новым произведениям, тот помогает Творцу. Поэтому оригинальность заключается в возвращении к истокам» — считал Гауди и всегда следовал своему принципу. Саграда Фамилия — явное тому подтверждение. Собор похож на замысловатый замок из песка, какие дети строят на пляже у самой кромки воды. Однако «замок» Гауди огромен и расположен среди аккуратных домов и улиц «рационального» квартала Эщампле. Зрелище действительно фантастическое. При ближайшем рассмотрении на стенах и порталах собора можно заметить массу всякой живности: черепахи, саламандры, улитки, змеи, лягушки, ящерицы. Причем размеры каменных изваяний всех этих земноводных и пресмыкающихся поражают воображение. Как можно украсить собор огромными улитками? Очень и очень сомнительный ход с точки зрения рационального ума. Однако Гауди знал, что делает.
Саграда Фамилия производит неизгладимое впечатление на зрителя. Увиденное трудно как-то классифицировать, отнести к какому-то стилю, да и просто уложить в голове. Недаром о соборе так много восторженных откликов. Немецкий художник и поэт экспрессионист Герман Финстерлин (Hermann Finsterlin, 1887–1973) писал: «Саграда Фамилиа для меня одно из зданий-чудес мира...». А папский нунций в Мадриде, будущий кардинал Франческо Рагонези (Francesco Ragonesi, 1850–1931) в 1915 году сказал Гауди: «Маэстро — вы Данте архитектуры! Ваше изумительное, ваше величественное творение — это христианская поэма, высеченная в камне!».
Творцы новой эры
Вот уже 80 лет прошло с той поры, когда Антонио Гауди сбил трамвай. Эпоха его сумасшедшего, растительного модерна осталась в прошлом, однако «свет максимальной гармонии» никуда не делся. Он все так же продолжает день ото дня освещать Барселону под идеальным углом в 45 градусов. И новые творцы стараются его использовать так же, как и их великие предшественники — для создания авангардных шедевров. А сегодня, пожалуй, наиболее популярен хай-тек.
Разноцветная оболочка Торре Агбар выделяет его на фоне городского ландшафта днем и, в особенности, ночью
Совсем недавно в центре Барселоны на Авениде Диагональ появился необычный небоскреб. Спроектировал это 34-этажное офисное здание, по форме напоминающее вытянутое яйцо или сигару, французский архитектор Жан Нувель (Jean Nouvel). Небоскреб, именуемый Торре Агбар, видно почти из любой точки города. Здание невольно приковывает к себе взгляд, ведь Нувель строил не просто небоскреб, он строил небоскреб в Барселоне, поэтому Торре Агбар просто обязан был быть необычным. Особое внимание архитектор уделил фасаду здания. Он состоит из нескольких тысяч разноцветных окон, образующих сложные цветовые сочетания. Цвета здесь распределены случайным образом, как на мозаике. Это создает эффект вибрации и движения, характерный для льющейся воды, как и планировал Нувель, видя в своем небоскребе гигантский фонтан или гейзер: «Он навеян волнообразными формами горы Монтсеррат, возникшей из недр земли словно гейзер». Кажется, что здание, играя с солнечным светом, переливается всеми цветами радуги. Как это в духе Гауди!
Особенно эффектно Торре Агбар смотрится с горы Монжуик, когда перед тобой, как на ладони, лежит вся Барселона. Вздымаются в небо шпили Готического квартала, а за ними вдали, на расстоянии в два километра друг от друга, высятся «фонтан» Нувеля и «замок из песка» Гауди. И, как это ни парадоксально, готика, модерн и хай-тек гармонично дополняют друг друга. Такая уж Барселона.
http://www.vokrugsveta.ru/telegraph/globe/152/