Распределение полномочий в автономном государстве
Распределение полномочий в автономном государстве как динамическая стратегия интеграции различных самобытных общностей
Введение
В период правления католических королей большая часть территории Иберийского полуострова (кроме Португалии) находилась под единой королевской властью. Тот факт, что изначально в рамках существовавшей тогда монархии уже намечались тенденции к федеральному структурированию государства, дает нам право утверждать, что современная Испания – это одно из самых старых политических образований Европы. Однако очевидный успех испанского национального проекта, который, несмотря на многочисленные смены режимов, непрерывно существует и развивается, начиная с XVI в., не может скрыть наличие сильных националистических движений в двух сообществах: Каталонии и Стране Басков. Эти движения, с момента своего возникновения в ХIХ в., ставят под сомнение причины и мотивы, послужившие основой построения новой политической системы, возникшей в Кастилии. Вступление на трон французской династии Бурбонов ознаменовало собой новый этап развития Испании: стирание национальных границ в целях создания сильного, единого, централизованного государства. Этот процесс прерывался лишь дважды – II Республикой (1931-1939) и парламентской монархией, существующей с 1978 г.
На самом деле, так называемое, автономное государство – результат масштабного процесса децентрализации, начатого в Испании с принятием новой демократической Конституции в 1978 г., который оставил позади авторитарный испанский ультранационализм режима генерала Франко – соответствует внутренней сложности устройства государства и наличию периферийных общностей, в высшей степени сплоченных и с успехом соперничающих с унификацией, идущей от центра. Далее мы посмотрим, как происходит параллельное формирование этих общностей для того, чтобы в дальнейшем проанализировать реакцию государства на эти процессы и, особенно, в отношении передачи части политической власти центра периферии, основанной на системе распределения полномочий, определенной Конституцией 1978 г. Заканчивая вводную часть, хотелось бы отметить несомненный успех модели и ее способность отвечать на вызовы, которые, и по сей день, исходят со стороны периферийных общностей.
1. Формирование самобытных общностей: испанцев, каталонцев и басков
После поражения коммунаров в 1521 г., выступавших за свободу кастильцев, Королевство Кастилия положило начало процессу централизации вокруг фигуры монарха; это сделало Испанию передовым для того времени государством. Однако процесс централизации не был однородным: в стороне остались политические образования, сыгравшие в дальнейшем важную роль в формировании испанской монархии – территория басков, которая принадлежала Королю Кастилии, а также земли Арагона и Наварры. Таким образом, изначально в Испании сосуществовали два типа территорий, находившихся под властью короля: централизация вокруг монарха большего числа земель Кастилии и сохранение средневекового плюрализма на остальных территориях. Это и определило последующее развитие событий.
Итак, Кастилия смогла воспользоваться двумя историческими событиями для осуществления своего проекта унификации и централизации Испании: во-первых, это поражение, которое в 1714 г. потерпел Арагон в войне за испанское наследие; во-вторых, ряд побед в XIX в., одержанных либералами в ходе Карлистских войн, положивших конец старому режиму (а также и юридической исключительности) баскских территорий. В борьбе за престол Арагон поддерживал австрийского претендента в надежде, что он сохранит разнородность испанского сообщества, притом, что их устраивала сама фигура Габсбурга. Кастильцы выступали за французского кандидата (Филипп Анжуйский), который, в конце концов, и стал королем. В результате поражения территории Арагона лишились своего старинного институционального устройства и вошли в состав более или менее единой структуры во главе с Кастилией. Институциональная и культурная унификация, которая, в частности, стала причиной постепенного отделения каталонского языка, охарактеризовала политику, проводимую первыми Бурбонами (новая династия, основанная Филиппом Анжуйским) и превратилась, по французскому образцу, в важный фундаментальный элемент испанского национализма, появившегося во времена Наполеоновских войн и незавершенной либеральной революции, представленной Конституцией 1812 г.
Как и во Франции, прогрессивная роль монарха в процессе формирования нации, который шел в Испании на протяжении всего XIX в. и так и не был завершен, обострила стремление к культурной и политической унификации и, как следствие этого, необходимость ликвидировать все различия в пользу национального единства. Однако в противоположность тому, что происходило во Франции, Кастилия, возглавившая испанский национальный проект и осуществлявшая его на базе собственных институтов и культуры, была не достаточно сильна для того, чтобы уничтожить периферийные элементы, пережившие бурбонский централизм. Слабость Кастилии, превратившейся из мировой державы в периферийную страну, и быстрые темпы индустриализации окраин Испании – два основных фактора, определивших провал проекта унификации и, соответственно, нестабильность, имеющуюся на периферии, так как эти самобытные общности не определились до конца со своим положением в едином государстве-нации, навязываемом центром. Однако слабость испанского унитаризма весьма относительна, так как, несмотря ни на что, испанское государство не распалось (как это произошло с Австро-Венгерской Империей в 1918 г. или Советским Союзом и Югославией в 1991 г.). Унитаризм станет доминирующей тенденцией в Испании на протяжении XIX и XX вв. в формировании национального самосознания испанцев. Это, в свою очередь, осложнит процессы интеграции периферийных общностей, представленных в основном двумя народами – каталонцами и басками – чье отношение к испанизму всегда было проблематичным.
В отношении каталонцев необходимо отталкиваться от конца войны за испанское наследство. Поражение 1714 г., казалось, окончательно сломило сопротивление территорий Арагона новой династией, стремившейся унифицировать Испанию на базе собственных институтов и культуры. Однако, не имея возможности развивать свою политику и культуру, каталонцы сосредоточили все усилия в области экономики, и в быстрые сроки превратили Каталонию в высоко индустриализированный регион. Это стало определяющим фактором в ее постепенном социальном отдалении от Испании и культурном возрождении, чему во многом способствовало появление новых буржуазных элит. Таким образом, то, что в 1714 г. являло собой побежденную провинцию, приговоренную к постепенному растворению в испанском государстве, через полтора столетия превратилось в сильную индустриальную область, которая стала возрождать свое культурное наследие, хотя это и могло привести к столкновениям с официальной Испанией.
В этом контексте высказывались предложения вполне умеренного характера об изменении основ построения испанского государства с точки зрения плюрализма и разнообразия. Многие из этих предложений, в разной степени, имели федеративный дух: как, например, за некоторым исключением, первый каталонский национализм представлял собой не сепаратистский проект, а предложение о пересмотре национального проекта, разработанного центром. Однако, альтернативные варианты развития, предложенные первыми каталонскими националистами в отношении реструктуризации государства, не нашли широкого отклика в других регионах страны. И хотя альтернативный проект устройства Испании оставался лишь фоновой музыкой, особое положение Каталонии постепенно становилось все более очевидным, что подтолкнуло к необходимости найти институциональное решение политической и культурной специфики региона.
Эти процессы привели к тому, что в Испании заговорили о «каталонской проблеме» и, пытаясь разрешить ее, «вырезали», как некое злокачественное образование, не принимая во внимание национальный испанский унитаризм. Именно поэтому росло непонимание во взглядах на устройство Испании между каталонскими и центральными элитами, в результате чего самоуправление каталонцев рассматривалось остальной Испанией не как возможность переоценки национального проекта, а скорее, как еще одна проблема. Эти разногласия питали собой сепаратистские идеи в стане каталонцев, что привело к формированию, хоть и небольшой, но, все же, отрицавшей свою принадлежность к Испании и требовавшей создания независимого государства группы населения. В любом случае, унитаризм не помешал возникновению и закреплению в Каталонии самобытной, по отношению к кастильской Испании, политики и культуры. Это стало одной из главных причин, приведших к беспрецедентному процессу политической децентрализации Испании, начавшемуся в 1978 г.
Другая значительная самобытная общность, участвовавшая в униформистском кастильском проекте – это баски. Несмотря на раннее присоединение к Королевству Кастилия большей части их территорий, баски поддерживали особые отношения с королем, который, в частности, позволил им сохранить свою институциональную структуру в рамках процесса централизации, начатого в XVI в. Эта структура существовала с успехом до того времени, пока либералы не решили закончить объединение, унификацию монархии и покончить со старым строем. XIX в. ознаменовался в Испании рядом гражданских войн, так называемых Карлистских (по имени Карлоса, брата Фердинандо VII и претендента на трон). Фактически, они стали предметом нападок либеральной системы на традиционную политическую организацию, которая все еще сохранялась на территориях Бискайи, Гипускойи, Алавы и, наконец, Наварры – баскской территории, которая, так сложилось исторически, всегда поддерживала особые отношения с Испанией: это привело к сопротивлению большинства ее населения войти в состав страны как часть единой баскской институциональной системы.
Череда поражений карлистов привела к вступлению баскских территорий в общую институциональную систему с некоторыми особенностями в отношении налоговой политики. Однако поражение оппозиции не уничтожило эту особенность Страны Басков, и уже очень скоро появилось новое националистическое движение, радикально антииспанское и явно сепаратистское; таким образом, формирование отношений между Испанией и басками происходило в гораздо более агрессивной форме, чем в случае с каталонцами. Укрепление баскского национализма стало еще одним важным фактором, повлиявшим на процесс децентрализации Испании, начавшийся в 1978 г.
Наличие особых культурных, политических и исторических черт у басков и каталонцев (особенно это касается языка) сделали возможным построение отдельных самостоятельных общностей. Однако, несмотря на то, что именно эти территории положили начало центробежным тенденциям в процессе формирования испанской нации, не только они выделяются своей особенностью. Так, можно выделить Галисию, имеющую свой язык, отличный от испанского; территории, говорящие на каталонском, но не входящие в состав Каталонии (Валенсия и Балеары). Таким образом, можно сделать вывод, что, несмотря на преобладание унитаристских тенденций в процессе построения испанской нации, неоспоримо существование различий между территориями. Эта множественность, непохожесть регионов вместе с мощными движениями в Каталонии и Стране Басков, способствовали формированию испанской модели территориального распределения власти.
Диктатура генерала Франко (1936-1975)[1] преследовала как национализм каталонцев и басков, так и любые культурные проявления, которые не соответствовали его идее единой Испании (особенно языки, отличные от испанского); однако, и в Стране Басков, и в Каталонии продолжали существовать различные националистические движения и организации. Интересно, что и для остальных территорий понятие децентрализации власти было непосредственно связано с демократией и признанием прав граждан, существование которых исключала диктатура Франко.
Благодаря сохранившемуся культурному разнообразию и неразрывной связи диктатуры и централизма в сознании людей, децентрализация и демократия стали неразделимыми понятиями для авторов Конституции 1978 г., которые не могли представить новое государство без территориальной децентрализации. Кроме того, особое положение басков и каталонцев, с одной стороны, и сохранившиеся характерные отличительные черты других территорий, а также выступления правых сил парламента, где разрабатывалась конституция, препятствовали переходу к федеративной модели государства. Таким образом, появилась особая форма государства, которая искала подход ко всем территориям с учетом их уникальности. Эта территориальная децентрализация также отразилась и на распределении полномочий между государством и новыми самостоятельными единицами.
Итак, Испанская Конституция сознательно приняла открытую модель. Дебаты в Генеральных кортесах показывают, что парламентарии также сознательно пошли на этот шаг, приняв систему распределения территориальной власти, определяемую и закрепляемую вне конституции; и поэтому сложно найти завершение этой модели в рамках конституции. Разнообразие стратегий политических сил, представленных в конституционных Кортесах, и требований различных территорий самоуправления сделали невозможным определение формы государственного устройства и, в частности, помешали конституциональному распределению полномочий между центром и автономными сообществами. Испанцы доверились последующему политическому развитию и проведению переговоров между сторонами.
2. Динамическая система распределения полномочий в Испании
Статья 143.1 Испанской Конституции 1978 г. гласит: «граничащие друг с другом провинции, имеющие общие исторические, культурные и экономические особенности, островные территории и провинции, представляющие собой единую историческую область, могут получить самоуправление и образовать автономные сообщества»[2]. То есть в противоположность тому, что происходит в федеративном государстве, автономные сообщества не предшествуют государству[3]. Поэтому конституция автономного государства руководствуется так называемым принципом приспособления, иными словами, теоретически возможно, что не образуется ни одной автономии или образуется несколько, а остальные территории страны останутся в общем подчинении центру. Если свободная воля и желание руководили автономными сообществами в процессе принятия собственных конституций, то они также сыграли важную роль в распределении полномочий.
Согласно ст. 147.2 г автономные сообщества определяют в своих статутах – основной институциональной норме, после принятия которой они получают свое существование, – «полномочия автономного сообщества в рамках конституции». Роль конституции состоит, в основном, в перечислении полномочий, которые изначально находятся в исключительном ведении государства (ст. 149.1 Конституции), а также полномочий, которые могут относиться к ведению автономного сообщества (ст. 148.1). Кроме того, полномочия, не отнесенные к ведению автономного сообщества, могут быть приняты сообществом через пять лет после принятия его статута (ст. 148.2). С другой стороны, согласно ст. 149.3, полномочия, не принятые автономными сообществами в их статутах автономий, остаются в ведении государства.
Таким образом, вырисовывается система двойного списка, так что в выигрышном положении, в конце концов, оказывается государство, хотя, как мы знаем, автономное сообщество может принять все полномочия, указанные в ст. 148.1 или не сделать этого (нужно отметить, что не все полномочия, выбранные автономным сообществом из этого списка, находятся в его ведении при любых обстоятельствах). С другой стороны, напомним, что автономные сообщества могут расширить круг своих полномочий за счет не вошедших в ст. 148.1 (согласно конституции, это может произойти в автономных сообществах простого режима по прошествии пяти лет). Однако система еще более усложняется, так как существуют автономные сообщества особого режима (о них мы поговорим ниже). В любом случае, для всех автономных сообществ простого и особого режимов список автономных полномочий, указанный в ст. 148.1, вариативен, так как он может быть увеличен или уменьшен[4].
Итак, согласно описанному нами конституционному порядку, автономное сообщество может принимать в своем статуте все или часть полномочий, перечисленных в ст. 148, а по прошествии пяти лет, через реформу статута, может увеличить их число. В любом случае, именно статут автономии определяет круг полномочий, принимаемых каждым из автономных сообществ. Однако возможно и исключение из правила – согласно ст. 151.1 Конституции: «не требуется предусмотренного п. 2 ст. 148 истечения пятилетнего срока в случае, если ходатайство о предоставлении автономии было оформлено в срок, установленный ст. 143.2 и одобрено провинциальными собраниями, или соответствующими межостровными органами, или посредством трех четвертей муниципалитетов каждой из заинтересованных провинций, составляющих не менее большинства от избирательного списка в каждой провинции при условии, что такое ходатайство одобряется на референдуме положительным голосованием абсолютного большинства голосов избирателей каждой провинции в порядке, предусмотренном соответствующим конституционным законом». Таким образом, если следовать изложенной нами процедуре приведения в действие автономной инициативы, то есть выражения воли со стороны определенной территории образовать автономное сообщество, не обязательно ждать пять лет.
Путь к образованию автономии, описанный в ст. 151.1, как можно заметить, самый сложный, так как требует согласия абсолютного большинства населения каждой провинции (а не голосующих). То есть для того, чтобы получить право на образование автономии посредством этой процедуры, необходимо одобрение на референдуме положительным голосованием более 50% от избирательного списка. Однако, несмотря на все трудности, Андалузия стала Автономией именно таким способом и, благодаря этому, получила все возможные полномочия согласно конституции. В любом случае, мы видим, что сама конституция предполагает возможность значительной дифференциации между автономными сообществами так называемого простого режима и автономными сообществами особого режима, образованными согласно ст. 151.
Однако существуют не только эти два пути (ст.ст. 143 и 151) формирования автономии. Так сама конституция предлагает альтернативный вариант, хотя и равноценный пути, описанному в ст. 151: «территории, принявшие в прошлом посредством референдума проекты статута автономии и обладающие, на момент опубликования нынешней конституции, временными автономными статусами, могут незамедлительно принимать меры, предусмотренные в п. 2 ст. 148, как только их высшие предавтономные представительные органы решат это абсолютным большинством голосов и сообщат Правительству». Эта статья была применена к Каталонии, Галисии и Стране Басков – территориям, которые положительно проголосовали за проект статута в период существования II Республики: три перечисленных нами региона получили автономии особого режима, не осуществив процедуры предписываемые ст. 151.
Таким образом, в общих чертах, конституция предложила три основных пути образования автономий, которые и определили набор полномочий автономных сообществ. Надо отметить, что в каждой из этих трех групп автономные сообщества могли получить полномочия, отличные от полномочий автономных сообществ того же типа. С момента подачи ходатайства территорией о представлении ей автономии возникли два основных типа автономных сообществ, отличающихся, в основном, уровнем полномочий. Так, Андалузия, Каталония, Галисия и Страна Басков изначально получили больше полномочий, чем остальные автономные сообщества. Кроме того, внутри каждой из двух групп полномочия, закрепленные в статутах, не должны были обязательно совпадать – так и получилось. Таким образом, через статут автономии различные автономные сообщества приобрели желаемую степень самоуправления.
Эластичность системы позволила удовлетворить различные требования территорий в отношении самоуправления и, в частности, особо отнеслась к Каталонии и Стране Басков, где существовавшая там культурная и историческая самобытность требовала повышенного внимания. Таким образом, в начале процесса децентрализации каждое автономное сообщество получило свой определенный набор полномочий. Вследствие этого государство стало обладать разными полномочиями на территориях автономных сообществ. Так, например, в ведение государства входит регулирование брачных отношений в тех автономных сообществах, которые не обладают полномочиями в этой области; и не входит в его ведение, если является компетенцией автономного сообщества и им исполняется.
Однако, как можно было заметить из всего вышесказанного, система не только эластична в начальной стадии, но и динамична, так как посредством реформы статута автономии возможно изменять полномочия различных автономных сообществ. В любом случае, процесс расширения полномочий ограничивается содержанием ст. 149.1 Конституции. Кроме того, необходимо помнить, что в силу динамического характера системы существует возможность расширить круг полномочий одного автономного сообщества (или нескольких), не изменяя при этом его статут. В частности, это позволяет сделать ст. 150 п.п. 1 и 2: «Генеральные кортесы (то есть парламент) могут и в отношении предметов, отнесенных к ведению государства, предоставить всем или некоторым автономным сообществам право принятия законодательных актов в рамках принципов, основ и условий, установленных конституционным законом». Также и в ст. 150.2 говорится, что «государство, посредством принятия конституционного закона, может передавать или делегировать автономным сообществам осуществление полномочий, относящихся к предметам государственного ведения». Таким образом, государство может, путем принятия собственных законов, расширить автономные полномочия, даже если они относятся к ведению государства (ст. 149.1). Таким образом, минуя статут автономии, есть возможность вносить изменения в набор полномочий различных автономных сообществ, что позволяет по-разному подходить к каждому конкретному автономному сообществу и выходить за рамки полномочий, указанных в ст. 148[5].
В любом случае, реформы статутов автономий позволили автономным сообществам простого режима (и, соответственно, с более низким, по сравнению с автономными сообществами особого режима, уровнем полномочий) расширить круг полномочий по прошествии пяти лет, как этого требует ст. 148.2. Так, благодаря динамизму системы, заложенному самой конституцией, автономные сообщества постепенно увеличивают количество своих полномочий, хотя все еще остаются различия между ними. В любом случае, эволюция системы вызвала определенное напряжение между тенденцией уравнять автономные сообщества, что отразилось в реформах статутов автономных сообществ простого режима и тенденцией сохранить неравенство, которые особенно ярко проявляются на территориях с самобытной культурой и историей, то есть в Каталонии и Стране Басков. Подводя итог, необходимо отметить, что конституция позволяет по-разному подходить к каждому автономному сообществу, с точки зрения полномочий, и таким образом, отвечает их требованиям самоуправления, которые также различаются, начиная еще с 1978 г. (и до сих пор). Однако, с другой стороны, ничто не мешает сближению различных видов самоуправления.
3. Конфликтность системы распределения полномочий
Разграничение полномочий, закрепленное в статутах автономий, не решает проблему – кому и что делать в каждом конкретном случае. Просто надо помнить, что не всегда можно с легкостью отделить одну сферу от другой, и что существует ряд предметов, находящихся в общем ведении государства и автономного сообщества. Поэтому необходимо выделить два вида полномочий: исключительные и совместные. Первые находятся в исключительном ведении одной из сторон (государство или автономное сообщество), и здесь возникают проблемы, в основном, в разделении данной сферы от остальных, так как между различными сферами существуют тесные взаимосвязи. Совместные полномочия, наоборот – это те, которые находятся частично в ведении государства и частично в ведении автономного сообщества. Этот вид встречается наиболее часто.
Совместные полномочия делят, в свою очередь, на основании взаимоотношений, существующих между сторонами: 1) законодательно-исполнительные и 2) рамочные (основа-развитие). В первом случае одна из сторон (государство) обладает всей полнотой нормативной власти (кроме статутов по самоорганизации) по отношению к предмету, в то время как вторая сторона (автономное сообщество) занимается исполнением. Во втором случае, наоборот, одна из сторон (государство) выполняет часть нормативной функции, которая относится к основополагающим элементам материи и одинакова для всех территорий, а вторая сторона (автономное сообщество) выполняет остальную часть нормативной функции (развитие того, что начало государство) и, кроме того, приводит ее в исполнение.
Если в качестве примера мы возьмем Каталонию, то к первой группе полномочий относится пенитенциарная: то есть государство диктует все нормы, относящиеся к приведению в исполнение наказаний, в то время как в ведении автономного сообщества находятся тюрьмы (согласно ст. 11.1 статута автономии). Ко второй группе полномочий, на примере той же Каталонии, относится юридическое устройство общественной администрации. В данном случае государство устанавливает набор принципов (более или менее широкий), который далее развивается автономным сообществом в зависимости от его собственной административной структуры и в интересах муниципиев, находящихся на его территории (согласно п.п. 1, 3 и 8 ст. 9 Статута об автономии Каталонии).
Разнообразие структуры полномочий – это еще один элемент системы, призванный объединить целостность и разнообразие, существующие в автономном испанском государстве. Теоретически, большое число возможностей, которое находит свое отражение в устройстве каждого отдельного автономного сообщества – это также составная часть системы, помогающая приспособиться к трудностям, возникающим из-за различных требований, которые должны быть удовлетворены государством автономий. Однако очевидная адекватность модели, характеризующейся открытостью, динамизмом и подвижностью, испытывает кризис, когда речь заходит о высокой степени конфликтности, существующей между различными автономными сообществами на протяжении всего процесса децентрализации, в основном, в отношении распределения сфер полномочий между субъектами системы.
Разграничение полномочий, с учетом сложности отдельных функций и взаимосвязей, существующих между ними, оказывается определяющим фактором. В конституции предусматривается (в ст. 161.1 в), что в случае возникновения конфликтов полномочий между государством и автономными сообществами или между последними, их разрешением занимается Конституционный Суд. Таким образом, Конституционный Суд, обладая широкими юридическими полномочиями для разрешения конфликтов полномочий, возникающих, начиная с 1980 г. до настоящего времени в сфере полномочий различных автономных сообществ, интерпретирует значение положений, фигурирующих в конституции и статутах автономий, и, кроме того, разъясняет законы, посредством которых реализуется распределение не статутных полномочий. Окончательное распределение полномочий между автономными сообществами и государством, произошедшее уже после принятия статутов и, соответственно, определения набора полномочий, потребовало вмешательства Конституционного Суда, который более точно определил сферу власти каждой из сторон.
Высокий уровень конфликтности в процессе распределения полномочий демонстрирует, до какой степени испанская система распределения полномочий является, и по сей день, моделью конфликтной, а не моделью сотрудничества. Так, все акторы, и в особенности, государство и автономные сообщества – Страна Басков и Каталония, систематически использовали конфликт полномочий и исчерпали, таким образом, возможности системы, выходя, во многих случаях, за рамки дозволенного. Итак, сегодня для функционирования системы характерен высокий уровень конфликтности, свидетельствующий о взаимном недоверии властей; особенно это касается автономных сообществ с ярко выраженной индивидуальностью.
4. Соревновательность и дифференциация: противоборствующие силы в процессе динамического развития автономной системы
Возможность постоянно реконструировать самоуправление различных автономных сообществ, которая им позволяет, как мы видели, приобретать отличные друг от друга полномочия, стала причиной возникновения некой игры между двумя противоположными силами в процессе эволюции системы автономий в Испании. С одной стороны, автономные сообщества с меньшей долей самоуправления и, соответственно, в большей степени приемлющие цельность испанской нации, развили дух соперничества, считая несправедливым наличие дифференцированного подхода к разным автономным сообществам; поэтому они стараются сравняться с территориями, обладающими большим уровнем самоуправления (то есть стремятся к определенной унификации системы). В свою очередь, автономные сообщества с большей долей самоуправления и мало приемлющие цельность испанской нации, формирующейся с XVIII в., продолжают требовать к себе особого отношения на основании своей яркой самобытности.
На практике, дифференцированный подход создает определенные неудобства для унификации автономных сообществ, неприемлемой отдельными территориями, но одновременно является и лазейкой, помогающей избежать той же унификации, для которой автономия – это решение проблемы самоопределения территорий. Динамический характер системы позволял, до настоящего момента, разрешать противоречивые требования всех сторон. Однако противостояние сил приведет, в конечном итоге, к тому, что придется выбирать между двумя тенденциями. Внутри системы (то есть, не допуская осуществления права на самоопределение и, в конце концов, на отделение) это означает либо закрепление унификации, либо закрепление асимметрии. В любом случае, необходимо помнить, что открытая система, принятая Конституцией 1978 г., несет в себе некоторые асимметричные элементы: например, в одной из статей говорится об исторических правах форальных территорий (Алава, Гипускойя, Наварра и Бискайя) и об их юридически обоснованной разности; или ст. 3.2, которая провозглашает официальными другие языки Испании, отличные от испанского, в тех автономных сообществах, в которых на них говорят.
Эти элементы асимметрии, заключенные в самой конституции, которые могли бы помочь системе приспособиться к ситуации напряженности между территориями (на что она и претендует), могли бы помочь найти выход из глубокого конфликта, который далеко выходит за рамки вопросов, касающихся полномочий, как это происходит с правом на самоопределение территорий, сохраняющих яркую индивидуальность и самобытность, и поэтому, наряду с национальным проектом, сосуществуют центробежные тенденции, особенно, в Стране Басков. Данная работа показывает, что сущность проблемы заключается не в распределении полномочий, а, скорее, в самих национальностях, проживающих на территории страны, в их самобытности. Одни считают всех испанцами, и поэтому дифференцированный подход к различным автономным сообществам для них аномалия. Другие полагают, что вопрос этот спорный, проблематичный, и поэтому стремятся сохранить различия. Расхождение данных тенденций затрудняет прогнозирование в отношении того, сможет ли система, разработанная Испанской Конституцией 1978 г. ответить на все требования и запросы, касающиеся самобытности отдельных территорий, собственно и создающих проблемы, которые пытается разрешить конституция. В любом случае, возможные плюсы модели распределения полномочий, созданной на базе Испанской Конституции 1978 г., не являются достаточными для того, чтобы разрешить конфликты, о которых мы говорили в данной работе, хотя это и не означает, что решение проблемы находится вне системы; необходимо обратить внимание и на другие элементы, не связанные с полномочиями, которые находятся в самой конституции, как, например, уже упомянутые нами языковое многообразие и признание исторических прав форальных территорий.
Литература:
Без сомнения, вся библиография, накопленная за последние годы по проблемам государства автономий, огромна. Однако я полагаю, что в данной работе, затрагивающей основы системы распределения полномочий, принятой в Испании вместе с Конституцией 1978 г., необходимо указать некоторые публикации. Необходимо также отметить, что большинство книг, имеющихся по данной проблематике, издаются на испанском языке, и поэтому нам представляется невозможным углубленное изучение без элементарного знания языка.
В любом случае, по отдельным вопросам, обсуждавшимся в этой работе, можно обратиться к литературе, изданной на английском языке: Tanjabörzel, States and Regions in the European Union. Institutional Adaptation in Germany and Spain, Cambridge University Press, 2002, pp. 93 ss.; Jordi jaria imanzano, «The Delicate Balance between Unity and Diversity in Spain», Travaux de recherche / cahier no 12, Instituí du Federalismo, Fribourg, 2000; Jordisolé tura, «The Spanish Case: Remarks on the General Theories of Nationalism», en International Political Science Review, vol. 10, no. 3, 1989, pp. 183 ss.
По вопросам унификации в Испании в новое время можно обратиться к следующим изданиям на испанском языке: Juan beneyto en LasAutonomías. El poder regional en España, Siglo XXI, Madrid, 1980, pp. 229 ss. Взгляд Каталонии на эти проблемы вы найдете в следующих публикациях: Mercé barceló y Joan vintro (coords.), Dret Públic de Catalunya, Cedecs, Barcelona, 2001, pp. 31 ss. О проблеме структуризации политической власти в Каталонии до 1716 г. и начале процесса бурбонской унификации – в книге Víctor FERRO, El Dret Públic Cátala. Les Institucions a Catalunya fíns al Decret de Nova Planta, Eumo, Vic, 1987, также на каталонском.
Развитие событий, связанных с процессами децентрализации власти в Испании рассматривается в работе Luis de simón tobalina, El Estado autonómico y sus matices federales, IEAL, Madrid, 1981, pp. 117 ss., y Ramón martin mateo, Manual de Derecho Autonómico, El Consultor de los Ayuntamientos y de los Juzgados, Madrid, 1986, pp. 44 ss. Также можно обратиться и к моей работе «La forma del Estado en los debates constituyentes», en Miguel Ángel aparicio (dir.), La Descentralización y el Federalismo. Nuevos modelos de Autonomía Política (España, Bélgica, Canadá, Italia y Reino Unido), Cedecs, Barcelona, 1999, pp. 13 ss. И, наконец, работа общего характера об основах автономного государства – Juan José solozabal echavarria, en Las bases constitucionales del Estado autonómico, McGraw-Hill, Madrid, 1998, pp. 67 ss.
Следующие работы – о распределении полномочий между государством и автономными сообществами: Eliseo aja, Joaquín tornos, Tomás font illovet, Juan M. perulles y Enoch albertí, El sistema jurídico de las Comunidades Autónomas, Tecnos, Madrid, 1985, pp. 115 ss.; de los mismos autores.Informe sobre las autonomías, Civitas, Madrid, 1988, pp. 37 ss.; barceló y vintró, op. cit., pp. 179 ss.; Eduardo garcía de enterría, Estudios sobre autonomías territoriales, Civitas, Madrid, 1985; Iñaki lasagabaster herrarte, El sistema competencial en el Estatuto de autonomía, HAEE/IVAP, Oñati, 1989; Jesús leguina villa, «Las Comunidades Autónomas», en Escritos sobre autonomías territoriales, Tecnos, Madrid, 1984, pp. 61 ss.; y Santiago muñoz machado, Derecho Público de las Comunidades Autónomas (I), Civitas, Madrid, 1982, pp. 315ss.
О конфликтности системы распределения полномочий и о том, как разрешаются эти проблемы через Конституционный Суд, можно прочитать вмонографии Javier garcía roca, Los conflictos de competencia entre el Estado y las Comunidades Autónomas, CEC, Madrid, 1983. Развитиюконфликтности первого десятилетия посвящена работа Evolución de la Conflictividad entre el Estado y las Comunidades Autónomas (1981-1989),publicado por el Ministerio de Administraciones Públicas en 1991.
По вопросам автономии басков и их месте в системе можно обратиться к публикациям: Javier corcuera atienza, Política y Derecho. La construcción de la autonomía vasca, CEC, Madrid, 1991; Gurutz jáuregui bereciartu, «La expresión jurídica de la nacionalidad vasca», en Primeras Jornadas de Estudio del Estatuto de Autonomía del País Vasco (I), HAEE/IVAP, Oñati, 1983, pp. 117 ss.; Íñigo lamarca iturbe y Eduardo vírgala foruria, Derecho autonómico vasco, Librería Carmelo, Donostia, 1991; y solozábal echavarría, op. cit., pp. 325 ss.
Основные труды по автономии Каталонии: barceló y vintró, op. cit.; y Enoch albertí, Eliseo aja, Tomás font, Xavier padrós i Joaquim tornos, Manual de Dret Públic de Catalunya, Marcial Pons-Institut d'Estudis Autonómics, Barcelona-Madrid, 2002 (3a. edició).
11 мая 1994 г. в Барселоне прошла конференция по проблемам разнообразия и унификации автономных сообществ. Доклады и выступления были опубликованы в сборнике Uniformidad o diversidad de las Comunidades Autónomas, IEA, Barcelona, 1995. По этому же вопросу можно обратиться кработам: Miguel Ángel aparicio pérez, «Aproximación a la regulación contenida en el texto de la Constitución española de 1978 sobre la distribución territorial del poder politico», en aparicio pérez, op. cit., pp. 29 ss.; Manuel aragón reyes, «L'Estat autonómic: model indefínit o model inacabat?», enAutonomies, no. 20, 1995, pp. 179 ss.; José Manuel castells arteche, «Balance y perspectivas del Estado Autonómico», a Revista Vasca de Administración Pública / Herri-Arduralaritzazko Euskal Aldizkaría, no. 40-11, 1994, pp. 83 ss.; Enric fossas, «Asimetría y plurinacionalidad en el Estado autonómico», recogido en Enric fossas y Ferran requejo, Asimetría federal y Estado plurinacional. El debate sobre la acomodación de la diversidad en Canadá, Bélgica y España; Javier garcía roca, «Asimetrías autonómicas y principio constitucional de solidaridad», en Revista Vasca de Administración Pública / Herri-Arduralaritzazko Euskal Aldizkaría, no. 47-II, 1997, pp. 45 ss.; Luis lópez guerra, «El model autonomic», a Autonomies, no. 20, 1995, pp. 165 ss.; Juan Josésolozábal echavarría, «Sobre el Estado Autonómico español», en Revista de Estudios Políticos, no. 78, 1992, pp. 105 ss.; y Gumersindo trujillo fernández, «Homogeneidad y asimetría en el Estado autonómico: Contribución a la determinación de los límites constitucionales de la forma territorial del Estado», enDocumentación Administrativa, no. 232-233, 1992-1993, pp. 101 ss. О том, что происходит в Испании сегодня, о трудностях, возникающих в процессе поиска индивидуальных подходов, можно прочитать в Elíseo aja, El Estado autonómico. Federalismo y hechos diferenciales, Alianza, Madrid, 1999. Кроме названных мною работ, проследить развитие испанской системы поможет сборник Informe Comunidades Autónomas, публикуемый ежегодно Институтом общественного права (el Instituto de Derecho Público).
Жорди Жария и Манзано – ассистент-преподаватель Университета Ровира и Вирхили (Таррагона, Испания).
Перевод А.М. Валеевой.
[1] Сравнив даты существования II Республики и диктатуры Франко, можно заметить, что в период с 1936 по 1939 гг. происходит их наложение. В эти годы гражданской войны Республика и диктатура Франко сосуществовали в двух различных частях страны.
[2] Выделено автором.
[3] Очевидно, что не во всех федеративных государствах субъекты предшествуют Федерации. Однако это предшествие – определяющий фактор классического федерализма (а для нас – истинного), и он показателен в случае с Соединенными Штатами Америки и Швейцарской Конфедерацией.
[4] В реальности, все автономные сообщества имеют больше полномочий, чем это предусмотрено ст. 148.1, за исключением городов автономий – Сеута и Мелия, являющихся территориями Испании в Северной Африке и обладающих более ограниченным автономным режимом.
[5] Необходимо помнить, что, как последняя составляющая системы распределения полномочий в Испании, ст. 159.3 позволяет государству «принимать законы, устанавливающие необходимые принципы для согласования нормативных положений автономных сообществ, даже по отношению к предметам, отнесенным к их ведению». Таким образом, если этого требуют общие интересы, государство может вмешиваться в круг полномочий автономных сообществ. Эта возможность была использована в 1983 г. посредством, так называемого, Органического закона гармонизации автономного процесса (ОЗГАП). Однако Конституционный Суд признал противоречащим конституции большую часть содержания этого закона. С тех пор государство не пользуется этим способом для того, чтобы оказывать влияние на распределение и исполнение полномочий в различных автономных сообществах.